Забавно, что все великие дела, а иногда и сама история, начинаются с банальной случайности. С мелочи. С того, что даже в рамках обычной человеческой жизни не может считаться чем-то грандиозным - так, проходное событие.
В день, когда началась история Рима, ничто не предвещало беды. Ой, простите, конечно же, старта великой цивилизации.
Солнце пекло макушку. Травка, мягче тканого ложа ковер, холодила лопатки даже через плотную ткань туники. Где-то вдалеке на водопое перекрикивались пастухи. Журчал, ярился после вчерашнего ливня Тибр. Шептались, пересмеивались дриады - хорошо еще им сегодня не до хороводов, затейницам. Изредка ухал оглушенный не своим временем суток филин - вот же редкий балбес.
Птички, возомнившие себя певчими, услаждали слух юного бога, защитника лесов и пролесков, переливами. Старались. Горланили, пока у Сильвана не возникло желание перестрелять всех проклятых щеглов в окрестности.
Тут требуется уточнение - Сильван, как и положено богу леса, все живое очень любил. Но в дни после обильных возлияний как-то не очень. А кто без греха? А кто укорит?
Тот и пойдет вон из его лесов. А коли Сильван постарается, так и побежит с криком, обмочив края своих одеяний. И не росой далеко. Пугать злонамеренных путников, что причиняют вред земле-матушки, одно из немногих удовольствий в скучной жизни одинокого бога лесов.
И тут снова требуется уточнение: не единственное, конечно. Но когда из остальных - жаркие оргии с дриадами, пьянки с нимфами, да посиделки с лесным зверьем, и не такое сочтешь развлечением.
И это, смею заметить, важнейшая деталь в повествовании. Потому что объясняет практически все. Но об этом по порядку.
Итак, в день, когда началась история, повторюсь, ничто не предвещало великих событий. Кричали дурные птицы, нимфы сплетничали с бодуна, а Сильван страдал от последствий возлияний и клялся, что никогда, никогда, никогда он больше не будет бухать с фавнами - себе же дороже. Он, конечно же, бог, но не вполне уверен в собственном бессмертии. Скорее уж в такие минуты наоборот - готов признать себя близким к переходу черты царства мертвых.
А Сильван еще слишком молод. И жизнь прекрасна. И нимфы вот. С дриадами. Чтоб им...
А еще, как это водится исключительно с бодуна, размышлял о тщете жизни, и о том, что дела его божеские обмельчали последнее время. Нет больше в них масштаба, размаха. Чем он занят, великий и могучий? Погонял бандитов по окрестным лесам? Научил крестьян делить землю? Нет, на отсутствии мифологического масштаба событий и это неплохо кормит, но он ведь великий Бог. Он достоин большего. Много большего.
Славных дел. Начинаний. Героя там своего личного доморощенного. А лучше уж сразу двух.
Крепеньких, вон как те двое, что горланят в Тибре между корней. Как те двое. Чтоб с пеленок. И до седин, отмеченных насланным кем-нибудь из вредных богов сумасшествием.
Мысль текла между похмельных камней, как разлившийся Тибр. Обходила самую главную. Да не обошла на несчастье бедных сирот.
- Как эти двое, - озвучил себе Сильван и с трудом отлепился от земли, чтобы проверить подозрение.
И почему же как? Словно в ответ на его божественные чаяния, родная река принесла двух младенцев. В корзине. В чертовой корзине. По классике жанра, которую Сильван никак не мог понять. Почему корзина? Чем думают все мамаши, когда бросают детей в дырявой фигне в бурные воды реки? Что-то подсказывает Сильвану, что совсем не о спасении отпрысков. Потому что боги богами, конечно, но мозги-то включать иногда не вредит! Ведь придумали же плоты, всякие там лодки. Тогда почему корзины?
Занятый этим размышлением, Сильван вытащил последнюю из воды и уставился на младенцев.
Младенцы уставились на него. Искра. Буря. Прозрение.
Если жизнь к этим годам чему-то и научила Сильвана, так это тому, что найденные сироты в их мире совсем не к добру. Особенно, когда от них так и веет божественным присутствием при зачатии. То ли полубожки какие, то ли герои готовые. Как заказывали.
Только тут вот и начинаются всякие "но". Если верить мифам, легендам и прочим сказаниям о житие богов - особенно пришлых, тех, что прямо сейчас активно тревожат местных своей ширящейся властью - ни один герой не обходится без ворогов, что не любят его с пеленок. Хорошо, если во врагах какой-нибудь Арес. А ну как какая-нибудь Гера?
То-то и оно. Убереги от таких стрессов любых детей. Так что выбор вполне очевиден. И, как ни странно, не кинуть корзину обратно в воду, и пусть плывет себе сей подарочек подальше от их тихих лесов.
- Ну, будем вас спасать, что ли, - решает Сильван.
И точно знает, что однажды он сильно об этом пожалеет. Но он так хорош в своем деле, что леса уже не нуждаются в защите. И ему скучно, что хоть в деревню к местным девкам лезь. Кстати, а почему бы и нет?
Первые дни проходят на удивление тихо. Сильван находит детишкам уютную пещеру и волчицу-кормилицу. Он собственноручно вырезает колыбельки, натаскивает детишечкам шукр и устраивает королевскую обитель. Конечно же, никто его после не поблагодарит. Но зато несколько дней проходят почти весело.
Сильван накладывает на окрестные тропы чары отвода глаз, зачаровывает лес вокруг, что плутать в нем можно веками. И, удовлетворенный делами рук своих, собирается сесть за изучение функционала бога, воспитывающего героя, когда случается то, чего он в общем и целом ждет.
В его лес являются чужаки!
Звучит, как начало отличного мифа, между прочим. На деле выходит как-то так себе - буднично и тихо. Может быть потому, что спускается за младенцами не Гера и не Арес, а Гермес. И это, к слову, Сильвану совсем не греет душу. Как и все самобытные боги этих земель, Сильван давно изучает пришлых. У него есть свои представления о каждом. И почти всех Сильван недолюбливает. Кроме некоторых. Да и тех вынужденно. Вы попробуйте не уважать Гефеста - одного из немногих пришельцев, что знает толк в рутинной облагораживающей работе. Или Гермеса - самого разумного и делового изо всех богов. Про последнего много, конечно, болтают. Ну так времена у них скучные. Чем еще заняться людям, как не сплетничать про богов?
- Хей, - окликает Сильван пришлого.
Не встречает улыбкой приветливой. Да и в целом не очень-то проявляет дружелюбие. Но он же - лесной бог, дикий. Ему можно. Кто от такого вообще ждет манер?
- Это не твоя территория, - констатирует очевидное и выходит из тени дерева, где скрывался до этого.
Не в надежде остаться незамеченным - глупостью Сильван не отличается. Боги - вовсе не те, кто может спрятаться от своих. Просто он, как и любой божок, знает толк в эффектных появлениях.
- Что забыл ты, Гермес, в моих лесах? Или не слышал, что ходить тут без моего дозволения опасно даже богам? Места тут глухие и дикие. Плутают даже бывалые путники.
Отредактировано Silvanus (20.12.2018 23:52:10)
