— Я знаю одно место, — говорит Слим, а глаза у него шальные-шальные, стеклянно бликующие под переменчивыми огнями барной вывески. Риз хорошо знает этот взгляд — губы сами растекаются в дебильной предвкушающей лыбе, внутри в ритм доносящегося из-за двери хауса начинает херачить адреналин. Слим всегда втягивает их в такие ебанутые тусы, о которых потом думать стыдно, но дико весело. Слиму Риз доверяет как себе — сколько Келлер себя помнит, они вместе разбирались с целым светом, Слим был его совестью, гласом разума и памятью разом. Но иногда Слим берет выходные от собственной сознательности, и ебанина, которая творится в эти дни, может переплюнуть даже сюжет очередного "Мальчишника".

В эти дни никто не нудит над ухом, когда они, бухие и упоротые, трансформируются по машинам — у Риза и его команды по венам бежит не кровь, а моторное масло, и отточенные скиллы не убить парочкой промилле. Тройка "Мустангов" в хромированной сбруе резво отчаливает с парковки бара. От жирного баса, кажется, сотрясается даже асфальт — Риз врубает погромче последний альбом Эминема и, увлекшись зачитыванием куплета, почти пропускает нужный поворот. Слим дергает руль на себя, Риз матерится, но за секунду успевает прижать тормоз, переключиться на пониженную, вывернуть колеса в обратную сторону и выйти из заноса, никого не задев. Зажатый на заднем сидении двумя телочками Джей-Пи валится одной из них на объемную грудь и отказывается подниматься. Слим довольно ржет, Риз, перебздев и проверив, что Баз и Даб успели повернуть за ними, подхватывает тоже.

Здание, возле которого Слим орет ему остановиться, почти не отличается от всей остальной улицы и цента Нью-Йорка в целом. Оно мельтешит в глазах разноцветной вывеской, светится от пола до потолка так, что ночи не видно, и гремит музыкой. Название кажется Ризу знакомым, хотя он тут вроде бы никогда не был. Слиму местечко явно хорошо известно — он загадочно подмигивает и тянет их внутрь, даже не обратив внимания на недовольный взгляд охранника. Джей-Пи, оказавшись внутри, сначала роняет варежку, а потом неконтролируемо сыпется.

— "Улей" — потому что они пчелки, бзз-бзз? — мелкий почти задыхается от хохота, и Риз по привычке и пьяной доброте отвешивает ему хороший подзатыльник. Досмеется до того, что блевать начнет, уже проходили, а интерьер портить не хочется и впечатление тоже. Келлеру уже, в общем-то, понятно, что они зря сюда со своим — тут столько девочек на любой вкус, полураздетых и не очень, и их спутницам, подцепленным в баре, должно быть не очень уютно. Но нет — Риз косится и с удивлением замечает горящие хищные взгляды, которыми они сами оглаживают ладные женские фигурки. Предвкушение становится жгучим, как соус чили.

Слим уже что-то говорит на ухо встречающей их мистресс, едва перекрикивая музло и стараясь не залипать на извивающейся на сцене деве. Ризу искренне интересно, откуда у друга такие связи здесь — их усаживают на диванчики в удобной кабинке с видом прямо на сцену несмотря на то, что кабаре ломится от посетителей. Местечко-то VIP, наверняка бережется для самых дорогих гостей.

— Дорогуша, неси нам вискарь, шампанское и водку, — командует Риз склонившейся к нему официантке. — Что там у вас есть хорошего, то и неси. У нас мастерская открылась, мы сегодня празднуем!

Парни согласно и радостно орут, не забывая жадно разглядывать снующих между столиками девиц. Очень хочется потрогать — слишком уж соблазнительно под полупрозрачной тканью изгибаются тела — но Келлер помнит, что в таких заведениях нельзя, иначе руки оторвут и выгонят. Пока они ждут бухло, Риз пихает локтем Слима.

— Ты здесь звезда, хуле? Откуда такие почести, колись?

Слим удивленно вскидывает брови и смотрит в ответ, как на дурака.

— Ты стебешься, что ли? Это ты здесь звезда, рассказывал же, что у вас с хозяйкой какая-то неебаться дружба, и у тебя тут привилегии. Вот я и проверил. Что, опять забыл? Долбоебище. О, походу, это она, — Слим дергает его за руку, а потом, плюнув, полностью разворачивает к дамочке, приближающейся к их столу. Темные кудряшки и мужиковатое телосложение кажутся Ризу действительно пиздец знакомыми.

— Я тебя знаю, — выпаливает он вместо приветствия, невоспитанно указывая пальцем, и добавляет огорченно: — Но не помню. Откуда я тебя знаю?