Иуда валяется с планшетом и смотрит мемы. Ему нормально. Тупое перелистывание картинок, перемежающееся ухмылками на особо удачных, помогает отвлечься от всего важного. Иуде говорили, что очень важно уметь отвлекаться и абстрагироваться от всего, чтобы отдохнуть. Не менее важно, чем уметь сосредоточиться на решении проблемы и довести все до конца.
Вот он и старается, хотя мысли то и дело ускользают к вороху проблем все равно.
Он ведь просто не знает, что делать. Можно ли вообще хоть что-то сделать. Он пропустил так много и вообще не собирался больше смотреть на мир живых, так разительно изменившийся. Он надеялся на то, что просто сможет походить за кем-то следом, и все как всегда разрулится, но... Не за кем было ходить.

Существо, созданное для того, чтобы бегать следом и вилять хвостом, а потом предать, вдруг обнаружило, что создатель - бестолочь и ленивый кот, объект охоты - наркоман, опасающийся пуще всего в мире, что его выследят, а остальные боги как-то ушли с арены. Он знал, что есть и другие сильные, но подозревал, что пока гром не грянет достаточно громко, чтобы содрогнулись стены их миров, они не станут шевелиться. Просто не поверят, что кто-то оказался достаточно глуп, чтобы разрушить вообще все.

Иуда понял, что уже картинок двадцать пролистнул впустую, совершенно не осознавая, что там изображено, и убрал планшет. И отвлекся на стук.
- Входи, конечно.
Иуда даже не всматриваясь заметил приметы того, что его мнение не врет. Эти озирания, эта неопределенность... И опущенный взгляд. Иуда вздохнул, прикидывая, что снова ему придется играть в доброго доктора, который может решить все проблемы. Хотя он, конечно, совсем ничего не может.

- Мне многое не нравится, Иисус, - напомнил Иуда спокойно, - если ты ищешь компанию, чтобы упороться до отключки и ловить в эфире древнюю память, то это не ко мне.
Ему, во-первых, нельзя, он на таблетках противоположного действия. Во-вторых, Иуда пробовал наркотики и убедился, что приходы хороши, но потом - отстой. И решил больше не продолжать.
У него даже мелькала мысль, что надо бы и Иисусу эту мысль вложить в голову. Но Иуда был пессимистом, да и догадывался, что привычки, которым сотни лет, никуда уже никогда не исчезнут.

- Я, конечно, не Люцифер... Но точно посоветовал бы просто не вспоминать ничего лишнего. Прошлое - гнусная штука, многое я бы и сам с удовольствием забыл.

Иуда смотрел на Иисуса вполне серьезно. То ли из-за лекарств, то ли из-за поехавшей крыши он и правда был чертовски спокоен почти все время. Хотя сам Иуда в этом проблемы не видел. Намного лучше, чем разговаривать со стенами и тенями. Но об этом у них с Люцифером было заведено не упоминать лишний раз.
Бровь у Иуды (левая) уезжает все выше и выше. Синхронно с возмущением Иисуса нарастает и удивление Иуды. И заканчивается предсказуемо здоровым хохотом - из-за ситуации, из-за чертова кота, из-за внезапного финала. Начать так пафосно, и закончить так...

Иуда помахал рукой, останавливая собравшегося сразу линять Иисуса. Ему надо было высмеяться, прежде чем он смог в осмысленную речь.
- Люци... Люцифер знает толк, - усевшись на край кровати, заверил Иуда. - Мне просто интересно, как он это провернул. И чем обосновал научную пользу тантрического секса... с элементами физиологического...
Иуда смахнул со щек слезы, набежавшие от смеха. Это и правда было комично донельзя. И сама идея, и поведение Иисуса. Пришел, сообщил про совет потрахаться и собрался слинять. Гениально.

- Ну, это намного лучше, чем наркотики, - согласился Иуда, опрокидываясь на кровать спиной и складывая руки в замок под затылком. На потолке было грязное пятно - рыжее. Вероятно, забытый когда-то гвоздь проржавел. Зачем было вбивать гвоздь в потолок?..
- И порядком лучше большинства идей Люцифера, будем откровенны... Ну что?
Иуда поймал на себе взгляд и пожал невозмутимо плечами. Он многое знал об идеях Люцифера и понимал, о чем говорил.

Иуда наблюдал за Иисусом с большим интересом. Он уже не брался угадывать, какая внезапная мысль или непредсказуемый вывод придут тому в голову, это было бесполезно. То ли от своих таблеток, то ли просто от того, что вложил ему в голову Люцифер при создании, Иуда отличался на удивление здравым рассудком, предпочитающим все-таки формальную логику. Это, откровенно говоря, очень мешало в общении с богами и большинством их созданий.
Раньше, как помнилось Иуде, было намного проще. Возможно, за счет того, что Иисус тогда верил в свои слова, а с другими богами Иуда и дела-то практически не имел. Прожил бы чуть дольше...

- Ты точно параноик, - цокнул Иуда, вздергивая бровь, - еще и с навязчивыми идеями.
Он перевернулся со спины на живот, складывая накрест перед собой изукрашенные татуировками в виде ало-зеленых языков пламени. Огня на том свете не было, ничего там вообще не было, но, вероятно, любовь к метафорическому адскому пламени досталась по наследству от "папы"-Люцифера.
- Что мне нравится или нет, я как-нибудь уж сам решу, - заверил Иуда, разглядывая Иисуса чуть прищурившись, - понимаешь ли... В чем проблема. Это не будет знакомой ситуацией ни для кого из нас.

Быть может, стоило бы сказать "не было бы", но формулировка "не будет" цепляла лучше. Иуда Искариот всегда славился вот этими зацепками, которые, порой, напрочь переворачивали смысл сказанного им, если включить немного мозги. В средние века из него вышел бы чертовски талантливый иезуит.
- Этого тебе Люцифер, я так понимаю, не сказал? - вкрадчиво уточнил Иуда. Библию-то Иисус видел. И хотя та была насквозь лжива, но отношении их двоих она не слишком-то врала. Ничего там не было, кроме стремного поцелуя "на прощание" на две тысячи лет. Так что смысла вызывать несуществующие воспоминания Иуда как раз видел немного.