Уже два года как Иуда пытается уговорить себя в том, что новое для него время – не такое уж плохое. Но так получилось, что практически первое, что он узнал о новом времени, это то, что это время не только само по себе сумасшедшее, но есть особо тленные отрезки этого времени. Например, утро понедельника – оно неизбежно наступает каждые семь дней, будто циклично повторяющееся проклятье. Иуда не сразу понял, чем понедельник так не угодил современным людям. Ведь, казалось бы, нет никакой разницы во всех этих днях недели, и вообще это всё какие-то лишние условности. Мир работал и до того, как люди дали название дням. И каждое утро тогда было понедельником, на закате наступала пятница, а под яркими лучами ночных светил наступало воскресенье. Но, прожив в современном мире некоторое время, Иуда пришёл к выводу, что утро понедельника действительно обладает какими-то едва ли не магическими свойствами. Оно наверняка кем-то проклято. Если суждено человеку вступить в кошачье дерьмо утром, то это определённо точно случится именно в утро понедельника. Если суждено человеку познакомиться поближе с бессонницей, то это обязательно случится в ночь с воскресенья на понедельник. В общем и целом, если какая гадость и должна произойти с человеком (или, в случае Иуды, с существом), то это произойдёт именно в понедельник. Удивляет Иуду только то, что Люцифер воскресил его в пятницу, а не в понедельник.
Все эти премудрости Иуда постиг в тот период, когда устроился на свою первую работу в Нью-Йорке. И поэтому теперь, стоя в очереди в Старбаксе, Иуда с пониманием смотрел на несчастных людей и даже с сочувствием пропустил вперёд в очереди нескольких особо нервных ребят.
Сам Иуда оказался в этой бесконечной очереди именно из-за таинственного и противоестественного «проклятия понедельника». Обычно он пил своё утреннее молоко с капелькой кофе дома, устроившись на балконе и рассматривая просыпающихся соседей из дома напротив. Но сегодня кофеварка изволила зашипеть, заискриться и выплюнуть в чашку Иуды сгусток влажного молотого кофе. Поэтому Иуда и отправился в отважный поход в Старбакс по соседству. Всего четыре квартала туда, полчаса в очереди, четыре квартала обратно – и Иуда окажется на своём любимом балконе, выслушивая очередные бредни Люцифера.
Всё просто. Предельно просто и безопасно.
Люди в очереди начинают нервничать сильнее обычного, и Иуда только улыбается кексику на витрине, испытывая нечто среднее между умилением и сочувствием по отношению к баристе, которому чуть ли не выливают кофе в лицо, когда он отдаёт клиенту чужой заказ. Иуда бы ободряюще улыбнулся баристе, но бариста настолько дёрганный сегодня, что Иуда просто опасается ухудшить ситуацию ещё больше. Счастливые люди всегда бесят несчастных.
Иуду от баристы отделяют ещё четыре человека, когда Иуда замечает посреди зала лёгкое, еле уловимое мерцание. Реальность будто расплывается, пуская в этот мир холодный ветер. Хотя Иуда практически уверен, что по ту сторону этой трещины нет никакого ветра, но этот ветерок заставляет Иуду поёжится. Мёрзнуть начинают и посетители Старбакса – Иуда пристально рассматривает людей, натягивая рукава джемпера на пальцы. Никто не обращает внимания на мигающие вспышки темноты в центре зала. Только несколько посетителей поспешно освобождают столики. На удивление, никто не спешит занять пустые места, предпочитая взять кофе и уйти подальше. Иуда их понимает в общем-то. Ещё он понимает, знает, что происходит. С ним уже и не такое происходило. Тем более, Иуде достаточно только одного взгляда на эту трещину, чтобы словить флешбеки из своих ночных кошмаров. Это мир мёртвых, и Иуда с ним слишком близко знаком.
Иуда надеется, что успеет получить свой кофе до того, как начнётся пиздец. Он очень хочет кофе и приятные посиделки с котом на балконе. И совсем не хочет всех этих душ и хтонических тварей на завтрак.
Но, конечно, в понедельник о таком даже и мечтать не стоит.
Иуда провожает взглядом протиснувшуюся через трещину тёмную полупрозрачную и бесформенную гущу энергии, и вздыхает. Никто ничего не видит, но пара мальчишек из головы очереди начинают орать друг на друга, а беременная женщина за столиком начинает рыдать, а милая старушка, стоящая возле Иуды, чуть ли не падает в обморок, вынуждая своего кавалера вывести её на улицу.
– Американо для Джорджа, – вяло улыбается бариста. Его окрик пугает людей, потому что к тому времени, как он это произносит, в кафе образуется гробовая тишина. Американо для Джорджа пугает людей не на шутку. Мальчишки первыми выбегают из кафе, за ними, теряя сумку, выбегает беременная женщина в слезах, а потом Иуда только и успевает прижаться спиной к витрине, пропуская истерящую толпу посетителей.
– Привет, – Иуда очаровательно улыбается баристе, который до сих пор держит американо для Джорджа в вытянутой руке. – Раф без кофеина с карамельным топингом и зефирками, – говорит Иуда с умоляющими интонациями, отмахиваясь от невидимой для глаз баристы души, которая явно хочет сожрать что-нибудь. Например, Иуду. Но куда больше Иуду волнует бариста, который никак не хочет отмирать.