Из двух грабителей до полицейского участка добрался только один — едва Завоеватель увидел полицейские машины, как с невероятной ловкостью ускользнул от ареста, и его не перехватили. Зато Война, кажется, не возражала. Сдалась без сопротивления, смотрела на Гавриила как на старого знакомого, что наводило на мысли — не ради встречи ли вся заварушка?
Маловероятно. Хотела бы переговорить со старым знакомым, заглянула бы на чашку кофе или чего покрепче. На худой конец есть бары, о которых знают все, от приезжих божков, чья родина холодные фьорды или алтари в оазисах посреди пустыни, до местных гром-птиц и рогатых уктена, которые появились здесь раньше, чем колонисты со своей верой.
— Вы имеете право не свидетельствовать против себя, — меланхолично зачитывал стандартный свод прав и обязанностей Гавриил, отсылая охранников за дверь.
В комнате, единственное окно в которой не позволяло видеть, что происходит снаружи, они остались вдвоем. Война с металлическим браслетом наручников на правом запястье сидела за столом, с противоположной стороны которого стоял Гавриил.
Эдем не враждовал с Всадниками — у них не было повода. Как и не было причины прямо сейчас снимать наручники с Войны и быстро вытаскивать ее из болота следствия, куда она угодила, когда зачем-то пошла радостно громить всего лишь книжный магазин у всех на виду. Даже при том, что бессмертные и относительно бессмертные имеют право на свои маленькие развлечения.
Гавриил устало посмотрел на лист протокола. К черту.
— Итак, — он оперся руками на край стола, — какая печать Апокалипсиса скрывалась в магазине, что пришлось грабить его в мою смену?