Букет цветов, покрытый мелкими каплями мороси, которая висит в воздухе с утра, прихвачен по дороге как последний штрих к образу, и медсестра в приемной смотрит то на цветы — с грустной улыбкой, то на посетителя — недоверчиво. Еще устало, потому что ее торопят, пересыпая просьбы организовать посещение пациентки быстрее вопросами о состоянии Вильде.
Сначала Локи думает проникнуть в клинику под видом одного из ее работников или даже вот этой медсестры, почему бы и нет, но когда в его поле зрения попадают покупатели валентинок, букетов и стандартных подарочных наборов, если не хватает фантазии, обильно усыпанных картинками с купидончиками (видел несколько лет назад ходячий оригинал в одном из баров — художники по-прежнему врут), то решает, что представиться бывшим мужем сегодня — тоже неплохая идея. Или бывшим парнем, чтобы не возиться с документами. Он не сразу вспоминает, был ли вообще в прошлый раз какой-нибудь смертный муж у Сигюн, прежде чем она встретилась с законным супругом.
Угораздило ее зачем-то вернуться в том же воплощении. Теперь и не узнаешь, зачем.
— Я прилетел из Осло сразу, как узнал, что Вильде здесь, — сообщает он появившемуся, наконец, врачу.
Тот тоже смотрит на Локи с долей сомнения.
— Вам сказали, что с ней случилось? — спрашивает врач среди прочего.
— Амнезия… что-то вроде того, — диагноз он не знает, но легко предположить, что после скорого возвращения у Сигюн будут проблемы с памятью.
Хорошо, если только с памятью, учитывая, что было под конец.
В любом случае оставлять ее в обычной клинике для людей — дурацкая идея.
Его, наконец, пропускают к палате — еще бы не, сегодня Брайан Арнесен выглядит очень прилично, но в меру, чтобы не смущать психиатров — но лечащий врач не решается сразу оставить его наедине с женой. Предупреждает перед закрытой дверью, что Вильде Ингридсдоттир ничего не упоминала про прошлые романтические интересы, и следует быть готовым к тому, что и его она может не вспомнить. Остается только кивнуть, нервно поджимая губы, пригладить пятерней волосы, проверить состояние букета (а сейчас она вспомнит, что он поздравляет ее не в день свадьбы, который был хрен знает когда с поправкой на местное христианское летоисчисление) и, выдохнув, потянуть на себя дверную ручку.
— Вильде! — радостно восклицает Локи, делая широкий шаг вперед к Сигюн, теперь ошибки уже точно быть не может. — Ты жива!

Есть приятно-неприятный бонус у постоянных воскрешений — с какой стороны посмотреть — каждый раз приходится знакомиться заново. То ему, то ей. Сигюн даже проще, она каждый раз чудом угадывает, где Локи, даже если бы он пришел к ней в чужом обличье.
Палата у нее отличная, даже лучше того, что он представлял, когда узнал про психиатрическую лечебницу, пусть и частную. Рассмотреть сразу все не удается, и мольберт повернут под углом так, что не увидишь, от какой картины следы теперь останутся на его одежде, но это все может и подождать. Мелочи.
Локи подхватывает Сигюн в объятия и, не разжимая рук, поворачивается, чтобы одними губами сказать врачу, что все в порядке, тут личная встреча.
Врач смотрит с недоверием и в то же время с каким-то облегчением. Когда дверь за ним, наконец, закрывается, Локи отпускает Сигюн.
Или Вильде.
— Прилетел, как только узнал, что ты здесь, — говорит он, поднимая букет и укладывая его на тумбочку возле кровати.
Интересно, за дверью хорошая слышимость? Не то, чтобы Локи сомневается в своей способности сбежать от санитаров, если их разговор дойдет до чужих людей, и они решат, что сумасшедших тут двое, но вообще-то он пришел с женой нормально увидеться. Для разнообразия. И в принципе он тут в самом здравом уме по сравнению с персоналом, потому что не пытается найти тысячу странных объяснений для любых чудес, чтобы поверить, что их нет.
Люди вообще стали верить не в то, что надо.
Локи берет Сигюн за руку и усаживает рядом с собой на кровать. Оглядывается на картину. Улыбка гаснет, когда он распознает сюжет в неоконченном рисунке, но ненадолго.
Да уж, такое не забывается.
— Долго ждала? — спрашивает Локи, решив начать с нейтральных тем. — Что говорит врач? Как ты себя чувствуешь?